В десятках польских городов прошел V фестиваль российских фильмов

В десятках польских городов прошел V фестиваль российских фильмов

В десятках польских городов прошел V фестиваль российских фильмов

В Варшаве завершился V Фестиваль российских фильмов «Спутник над Польшей». Руководит им Малгожата Шляговска-Скульска, которая недавно представлена к Ордену дружбы народов президентом России.

Недели российского кино за рубежом, как правило, проводятся российскими организациями. Инициатива же «Спутника над Польшей», как и московского фестиваля польского кино «Висла», принадлежит двум польским энтузиастам – Малгожате Шляговской-Скульской и ее мужу Петру Скульскому, упорно наращивающим культурные связи между Польшей и Россией.

Начавшись как варшавский форум, «Спутник» за пять лет охватил практически всю страну: 146 российских фильмов были показаны в 42 польских городах.

Варшавские показы проходили в залах Кинотеки, расположенной в гигантском Дворце науки и культуры – «сталинском» зиккурате, пока еще являющемся самым высоким зданием польской столицы, интенсивно застраиваемой небоскребами. (Рек.: ) После сноса Берлинской стены хотели снести и его, но вовремя одумались и даже включили в число охраняемых государством памятников «архитектуры позднего сталинизма», как выразился на открытии «Спутника» Андрей Кончаловский, прилетевший в Варшаву из Мадрида на открытие ретроспективы своих картин, начавшейся со «Щелкунчика». Его выступление оказалось не только самым неформальным на фоне множества официальных приветствий, но и самым интересным. В частности, он отметил две глобальные опасности – «долларизацию» мировой экономики и «крысификацию» мировой политики, а также вспомнил, что между Россией и Польшей существует давнее напряжение, выраженное в крылатой фразе «Русскому проще договориться с татарином, чем с поляком». Но это, по мнению Кончаловского, не фатально, поскольку все в руках человеческих – еще совсем недавно трудно было себе представить, что поляки будут смотреть российское кино, а вот поди ж ты – смотрят, и со все большим интересом, хотя фестивальная публика – особая: во-первых, умеет читать, а во-вторых, не ест попкорн. В ответ на это в кулуарах родилась идея выпустить универсальную фестивальную футболку с изображением перечеркнутого крест-накрест стакана кукурузы.

Насчет интереса поляков к российскому кино Кончаловский был прав – на вечерних показах в Кинотеке толклось не меньше народа, чем в московском «Октябре» во время Московского международного кинофестиваля, взрослой публики было не меньше, чем молодой, а на открывшем конкурсную программу «Спутника» фильме Александра Сокурова «Фауст» в зале негде было упасть и яблоку.

Помимо сокуровского фильма конкурс фестиваля (его судило авторитетное жюри во главе со знаменитым польским режиссером Кшиштофом Занусси) включал еще 13 картин прошлого и позапрошлого года. Среди них были такие известные ленты, как «Кочегар», «В субботу» и «Портрет в сумерках», который также можно рассматривать в качестве финальной смысловой точки ретроспективной программы «Русский Эрос» («Любить по-русски»).

В самом деле, исторически первым русским фильмом была, как всем известно, «Понизовая вольница», в финале которой Стенька Разин бросал персидскую княжну в набежавшую волну. В течение последующих девяти лет (до 1917-го) подобных брошенных женщин набежало, по самым скромным подсчетам, еще десятка два, после чего исторический вектор повернулся на 180 градусов, и в «Третьей Мещанской» Абрама Роома (1927) брошенной стороной стали мужчины. Так продолжалось много лет, в течение которых советские женщины периодически бросали своих мужей, оказывавшихся «врагами народа», в железные объятия коммунистического правосудия («Крестьяне», «Партийный билет», «Любовь Яровая») либо же вершили над ними суровый самосуд («Сорок первый» Якова Протазанова), но в «Сорок первом» Григория Чухрая (1957) почувствовали нечто вроде раскаяния и последующие тридцать лет вели себя на экране относительно прилично. Раскрепощение нравов произошло в 1987 году, когда в прокат вышли первые бесцензурные ленты, и на десять лет в российском кино воцарилась «фаллическая диктатура» (как выразилась одна западная киноведка), при которой причинный мужской орган из органа любви превратился в орган насилия («ЧП районного масштаба» и др.). Это, в свою очередь, потребовало оправдания, и еще через десятилетие Алексей Балабанов в фильме «Про уродов и людей» дал зрителям понять, что сексуальное унижение желанно не только унижающим, но и унижаемым. С этой квазиисторической точки зрения «Портрет в сумерках», выполненный двумя женщинами, Ольгой Дыховичной и Ангелиной Никоновой и устанавливающий причинную связь между насилием и любовью, действительно завершает очередной этап развития означенной темы.

Вторая авторская ретроспектива «Спутника» – картины эмигрировавшего из СССР в конце 1960-х годов замечательного режиссера Михаила Калика: «Человек идет за солнцем», «До свидания, мальчики», «Любить» и «Цена», третья из которых была обкорнана цензурой, а вторая и вовсе не выпущена в прокат. Чтобы представить программу, 84-летний мэтр прибыл из Израиля, и надо же было случиться такому, что вместо восстановленной автором версии фильма «Любить» была прислана его урезанная копия, лишенная отрывков из «Песни песней» и кадров с комментариями отца Александра Меня. Конечно, хорошую картину не сделает плохой и самая подлая цензура, но больно за режиссера, который во время просмотра снова был вынужден претерпеть пытку.

Особое место среди многочисленных фестивальных программ заняла космическая, приуроченная к 50-летию первого полета человека в космос. Программа, начавшись «Аэлитой» Протазанова, закончилась документальным фильмом Людмилы Цветковой «Золотые руки», в котором строитель первого искусственного спутника Земли Юрий Силаев рассказывает о советской космической эпопее. После чего он, как бы сойдя с экрана, предстал перед зрителями, чтобы ответить на вопросы – в том числе касающиеся нынешнего материального положения работников космической промышленности. И к удивлению многих, оказался единственным человеком, выразившим удовлетворение размером своей пенсии.

Вверх